Wladi

Когда я учился в школе, то мы мало что знали о рабочих местах, которые были в городке. Например: я знал, что есть фабрика. Там работают ткачихи, прядильщицы... А что это такое? Что они «ткачили» и что пряли - представления не имел! Одним словом: помните про сказку, где три девицы под окном? Вот на этом мои познания по этим специальностям и оканчивались! Поэтому после окончания 10-го класса я «вдруг» встал перед вопросом: Куды податься? Решил податься, как в том фильме, «куды народ»: Иван - ты куды? - Куды народ! - А народ куды? - Ня знаю!
Попался тогда мне на глаза мой одноклассник Коля Кулаев. Его-то я «про куды» и спросил и тот поведал мне, что устроился на «мехзавод» учеником токаря. Что такое «мехзавод» я тоже понятия не имел! Искренне думал, что это что-то такое, что с мехом связано! Кулаев рассказал мне, что работа у него «не бей лежачего» - «деталь зажал в патрон и бегай всю смену!» (дословно!)

 «Ну, - думаю - работа не сложная! Попробую!»

Ввод в «специфику» я получил от Марии Михайловны Мордвиновой, работавшей тогда по кадрам. Она меня помнила, т.к. раньше работала учителем и должна быть у нас «классной», но по болезни (с горлом что-то) вынуждена была оставить учительскую работу  и перейти на производство. Встретила она меня очень хорошо, как старого знакомого.

Проходя по цеху, я понял, что в «мехах-соболях» я ходить не буду и по цеху «бегать всю смену» мне не придётся! Меня тогда заворожила работа токаря. Как сейчас помню: я  минут 10 стоял и наблюдал как работает Василий Яковлевич Ютков. Ловко у него получалось! После короткого разговора с бывшим тогда директором мехзавода Шориковым П.М. я был принят в ученики токаря.

Мехзавод размещался в ту пору на территории фабрики и разговор проходил в кабинете начальника мех.цеха Гоголева Германа на втором этаже. Шориков был в светлом костюме и «катал» при беседе слова - он букву «Р» очень интересно выговаривал. Гоголев улыбаясь смотрел на меня (оказывается он знал всю мою семью) и почти ничего не говорил. Это был хороший, мягкий человек, с которым всегда можно было побеседовать. Там же находился и сменный мастер Василий Герасимович Долганов: сутуловатый сухощавый мужчина невысокого роста с добрым, отеческим взглядом и жёлтоватыми от курева пальцами рук. Много позже я узнал, что он когда-то был зам.директора, но сам он никогда не кичился былым и был простым, не властолюбивым, добрым человеком, умело организующим работу смены.
Шориков был тоже очень интересной личностью. Обладая красивой внешностью, он, несомненно, был обожаем и женским полом. Уже много позже мы беседовали с ним на разные темы (Козловский, Есенин, Пушкин и т.д) и я был поражён эрудицией этого человека. В начале 80-х он уезжал в Москву, но потом вернулся в Сурск и работал на комбинате в тех.отделе начальником. О нём я не слышал от рабочих ни одного плохого слова, только доброе и многие жалели, что он «ушёл из директоров». В Сурске я слышал его фразу, ставшую "крылатой" - "Я теперь стал мужчина НАПОЛОВИНУ..." Какую половину надо было иметь ввиду - Пётр Михайлович оставлял на фантазию сурчан.

След Гоголева Германа я, к моему сожалению, потерял тоже.
Сменил Шорикова на его посту Анатолий Андреевич Юдин, работавший ранее  начальником планового отдела. Тогда это был молодой, энергичный руководитель, добившийся постройки нового литейно-механического завода.

В мае 1972 года я пришёл с "действительной" опять на завод. Предзавкома Владимир Ильич Лёвин в беседе со мной предложил мне учиться по специальности дальше. Новый директор, поставивший во главу своей деятельности обеспечение роста обученных специалистов, потдержал и мы (мой товарищ Виктор Лысов, которого уже я уговорил на учёбу) стали студентами пензенского механического техникума.

В.И.Лёвин Предзавкома Лёвин был человеком покладистым, выполнял свои обязанности добросовестно. Надо отдать должное - был он в "начальниках" по совместительству: день в неделю он был в "шефах", а остальное время - карусельщиком, фрезеровщиком, т.е. простым рабочим.

Это он добился, чтобы в цехах поставили автоматы с газированной водой. Вода была без сиропа, просто с газом. Но тогда это было "по высшему классу"! Помню, как огорчался Лёвин, когда видел наверху аппаратов глыбы крупной сероватой соли. Соль вбирала в себя влагу, поэтому корпуса автоматов начинали ржаветь. Это рабочие, "утомлённые" похмелкой, изобрели. Вместо рассола! Особенно после праздников и выходных  "водяные истоки" были центром особого внимания: тяжело дыша, медленно подходили бедолаги к автоматам, бросали щепоть соли в стакан. наливали воду, цедили, облегчённо крякали и отходили, чтобы через 10-15 минут повторить процедуру по-новой. Но надо им отдать должное - работать они умели!
К сожалению, В.И.Лёвин вскорости заболел. Сначала он часто жаловался на боли в спине. Думал, что радикулит, а оказалась онкология...

Как-то перед очередными выборами случился у В.И.Лёвина конфликт с уборщицей "Онечкой".

"Онечка"  Я уже и не помню как правильно звучит и пишится её имя-фамилие. Онечка - и всё тут. Была она матерью-одиночкой и имела дочь. Родом она была с глубоких "мордовских" краёв и говорила по-русски с заметным акцентом, безбожно коверкая окончания слов. Широко посаженные глаза на плоском лице никогда не улыбались. Нос, словно спохватившись - должен же он как-то выделяться на лице, на конце, чуть выше верхней губы выскакивал пипкой. Ходила она постоянно в тёмно-серо-гряном рабочем халате. Другой одежды я на ней не видел.

Донимала она Лёвина ежемесячными просьбами о выделении помощи. Раз я был свидетелем такого разговора:
Онечка: "Володькам! Помочь давай! Моей Людкам акардевон куплять буду!"

Лёвин: "Послушай, Онисья, в этом месяце нет денег!"

Онечка: "Как так нет! А я говорю - давай!  Людкам в музыкальную школу ходить будет! Директор школы сказал - талантливый она очень! Акардевон нада! Давай, Володькам, помочь!"

Лёвин: "Говорю же: не в этом месяце! Подожди до следующего! И так тебе каждый месяц помощь выделяем!"

Онечка: "Так вот ты какой! Я тебе покажу выборы! Слетишь с начальников!"

Взбешённая Оня действительно стала всех убеждать, чтобы они не голосовали на предстоящих вскорости выборах завкома за кандидатуру Лёвина. Тех, кто осмеливался её остепенять она тут же наказывала - демонстративно не убирала стружку около его станка. Токаря потешались, наблюдая за ней, но Онечка на собрании устроила буйный скандал, требуя снятия несчастного Лёвина. Владимир Ильич в своё оправдание зачитывал "помесячные ведомости", по которым везде фигурировала Онечка, пытался её урезонить, но взбешённая уборщица была "неукротимой" и требовала его отставки. В конце-концов, при подсчёте голосов было два голоса "против". Разумеется, что это была Оня сама и второй - Лёвин, сокрушённо и искренне переживающий вероломное нахальство Они. Оня же, в свою очередь, считала себя победительницей, так как действительно верила, что склонила на свою сторону ещё одного, которому Лёвин не по душе! И этого "второго" она долго искала! Ей говорили, что это был сам Лёвин, но Онечка приводила "железный" аргумент - не может человек сам против себя голосовать, и продолжала искать, чтобы объединить свои усилия в борьбе против предзавкома.

Донимала Оня и начальника технического отдела Ларькина Аркадия Григорьевича. Обращалась она к нему, как и ко всем, кроме "высокого начальства", бесцепемонно. Зайдёт бывало в отдел и кричит от порога:

"Аркашкам! Давай бамажкам! Печь рыжжигать буду!"

Эта фраза всегда потешала сотрудников отдела, а Ларькин, досадливо поморщившись, шёл в архив, выносил кипу бумаги, заранее приготовленной им для САМОЙ ОНИЧКИ.

Был "наделён" вниманием Они и я. Как везде и всегда: новая персона привлекает к себе, поначалу, всеобщее внимание. Как-то, орудуя метлой около моего "револьверного" станка, Оня спросила сколько мне лет. Мне тогда только "стукнуло" 18, на что Оня, после короткого размышления, сказала, что я могу быть подходящей парой для её дочери! Причём явная и крупная возрастная разница её не смущала. Она так вслух рассуждала: пока у меня армия, да учёба - к этому сроку её дочь "дозреет". Как бы то ни было, но в течении двух недель около моего станка было особенно чисто...

Работал на мехзаводе шофер Григорий Макаров. Так вышло, что он овдовел. Онечка решила, что мужик "голодный" и она может стать ему достойной парой. С месяц потешался мехзаводской люд над выходкой Они: подняв подол юки перед Макаровым, она похлопала себя по голой ноге и сказала: "Гришкам! Смотри кокой ногам!"

В Сурсе я часто слышал названия-прозвища для мехзавода. Кто его называл "смехзаводом", а кто и "пьянь-завод". Я не скажу, чтобы рабочие завода пили больше, чем рабочие фабрики. Работа, особенно в литейке, была не из лёгких. Там работали и женщины, которые тоже были не прочь "причаститься". Умели люди "отрываться", особенно после сельхозработ. Иногда директор выдавал по трёшке и тогда, после работы, машины сворачивали к речке или к родничку. Расстилалась скатерть - самобранка, вынималась закупленная водка и начиналось гуляние. Разумеется, что некоторые были "особенно уставши", но массовой, повальной "пьяной картины" я не наблюдал. Было очень весело, много шутили и смеялись.

Калмыков Иван Иванович. Работал он слесарем-ремонтником. Ломались станки очень редко, разве что ремень ослабнет. Иван Иванович в таких случаях бросал канифоль на вал привода. Сцепление восстанавливалось, на пару недель. Снимать ремни и их укорачивать Калмыков не любил. Шутником он был отменным: часто в столовой он бросал для смеха в стакан молока щепотку соли, порою - горчицы. Молодые девчонки прыскали со смеха, что очень ему нравилось.
Один раз я слышал от Кидыровой Кати (Марчук), что работала сменным мастером, такой рассказ.
Поднимаются медленно в гору (по улице от почты вверх к горсовету) директор фабрики Денисов в сопровождении Сергеева (партком), Мякинькова (бывший главбух). Впереди ехала телега, доверху нагруженная сеном. Возчик сидел на самом верху. Вдруг со своего двора выбегает (медленно он никогда не ходил!) Иван Иванович. Смотрит пристально в сторону трубы и говорит: "Падает! Ей богу - падает!" Группа начальства остановилась и тоже смотрит в сторону, куда смотрел Калмыков. А он, знай себе, восклицает: "Падает же! Падает!" Возчик тоже морду назад воротит - дабы увидеть, что именно падает. Тем самым он непроизвольно дёргает вожжи вправо! Лошадь берёт вправо! Телега одной стороной заезжает в канаву и падает! Возчик, упав, поднялся и всё продолжает смотреть - что же падает! Денисов, ничего не увидев, обращается к Калмыкову: "Иван Иваныч! Что падает?" "Да мне показалось: труба фабричная падает. Да нет, вроде! Стоит!" - и с тем снова исчез в калитке своего двора.

Он действительно не ходил, а бегал. И это при его больной ноге! Осколком его ударило. Но рассказов про свои геройства или стонов по-поводу ранения я от него не слышал.

О том, что Ивана Ивановича не стало, я узнал от его сына Юрия Ивановича. Приехав в отпуск, я отдыхал в бане. Завидев проходившего Юру, я, поприветствовав его, передал привет для отца... Эта встреча оказалась для меня последней встречей и с Юрой. Навещая могилу своего умершего в марте 2010 зятя, я увидел рядом и могилу Юрия Ивановича. Вот так...

Екатерина Кидырова (Марчук).

Она была фронтовичкой. Курила папиросы, как мужик, могла матом обложить, как мужик. выпить, сплюнуть.. Ругалась она не взирая на возраст и чин - резала в глаза. Не всегда это было правильно, даже наоборот - она не разбиралась. Из двух вариантов: поскандалить или решить миром - она выбирала первый. Сначала "облаить", а потом - видно будет.

Как-то она сцепилась с Онечкой. Что-то там Онечка не убрала или плохо убрала. Рассвирепевшая Онечка, бурно работая метлой, только и орала ей в ответ: "Овчарка!... Овчарка!... Овчарка!..."
Походка у Кидыровой была тоже размашистой, грубой. Говорили, что она отрицательно повлияла на воспитание своего племянника Саши. В то же время она воспитала замечательную дочь, Лидию Фёдоровну Марчук, обладавшей замечательным, душевным характером и ставшей врачом и которую любили и уважали в Сурске.

Говорила Кидырова громко, любила пошутить, "поржать" во всё горло. Разбиралась ли она в тонкостях техники - вопрос сложный, но была мастером.

Был у неё брат, Аркадий Кидыров. Он тоже работал на заводе и в карман за "матом" не лез. Можно было сказать, что они в этом были одинаковы! Как и во многом другом.

По-сути: это были несчастные люди, много пережившие и мало видевшие хорошего в жизни. Екатерина должна была всю жизнь воевать за свою независимость и признание, а Аркадий - конфликтовать с самим собой в его сыне.

Кидыров Саша. Впервые я с ним столкнулся "нос к носу" при следующих, неприятных обстоятельствах. У меня была постоянная "уличная" команда, с которой я проводил вечера. Моя одноклассница Ольга жила на театральной и я частенько появлялся то у неё, то у Вали (живущей чуть дальше). Вдруг однажды мне перегородил дорогу парнишка и сказал, чтобы я сюда больше не ходил, иначе... Помню, это меня это возмутило: какой-то сопляк будет мне указывать, где мне ходить в моём городе. Я взял его за болевую точку возле локти и сказал ему об этом. Почуяв силу, Кидыр больше мне дорогу не переходил. Но при встречах я чуствовал, что между нами разговор ещё впереди - Кидыр "набирал обороты своей криминальной карьеры".
Закончив учёбу, я был определён на завод не на рядовую должность, а Саша в открытый конфлик с руководством не лез. Просто так поорать - это "пожалста!" А вот помахать кулаками - это подвиньтесь. Тем более, что связи с ментами я имел на "самом высшем городском уровне". И Кидыр это знал.

Когда мне предложили работу в клубе, я сам нашёл Сашу и сказал, что мне нужна его помощь: порядок навести. Он согласился и стал меня потдерживать. С тех пор у нас были самые хорошие отношения. Он только обижался, что я и ему спуска не давал, если он что-то непотребное делал в клубе. Но я всегда и везде говорил и говорю - в том, что мне хорошего удалось в Сурске сделать, есть заслуги и Саши Кидырова.

Бригада Шахира.
Пожалуй, это была самая сплочённая бригада на заводе.  Я вспоминаю Шахира сидящим на низеньком стуле в цехе на 1-м этаже и обязательно что-то делавшего: но не тяжёлое, а так- клепал, вставлял, сортировал... Зато вокруг него всё вертелось и кипело! Его слово было законом и никто не жаловался. Незадолго перед перерывом он посылал в столовую какого-нибудь молодого - очередь занять. Как только наступал перерыв, то дружная толпа "шахировцев" тёмным фронтом быстрым шагом, тесно окружив самого Шахира, двигалась к зданию столовки. Тот, грузный, огромный - так же быстро вышагивал с независимым взглядом вожака. Пропустив бригадира вперёд - он вставал перед "посланцем"- все выстраивались за ним, оставляя посланца самым последним. Спорить и что-то говорить было бесполезным занятием! Сам Шахир ел много. Не отставала и бригада.

Улыбышевы. Братьяа работали в бригаде Шахира . Это были сыновья кузнеца Александра Улыбышева. Им очень подходила фамилия: они постоянно улыбались. Ребята работали на совесть и никакой работой не гнушались. Обладали они и крепкой силой. Однажды я увидел, как средний Анатолий нёс ящик с тисками. Я вёл эту группу товаров народного потребления (или "ширпотреба") и знаю, что они тяжёлые, а, если их положить в ящик сверх нормы, как это сделал Толя - то для простого смертного просто неподъёмные. Но Толя, согнувшись от тяжести, тащил их в цех. От неожиданности я только и смог вымолвить что-то вроде: "Ну и силён же ты, брат!" От такой похвалы сила у Толи удесятирилась и он, неожиданно выпрямившись, как пушинку понёс многопудовую тяжесть дальше.
Однажды лежал Толя в больнице, в хирургии. Что-то там у него на пальце нарывало. В одной палате с ним лежал и мой товарищ Коля Ютков. С его подачи я и рассказываю следующие смешные истории.
 Пришли к Толе его родители, принесли колесо сурской колбасы, жареных котлет, пирожков. Толя "умял" всё принесённое и поспешил на обед. Ему повариха (или кто-то из персонала) "плюхнула" в тарелку черпак какой-то каши и сверху осторожно положила (чтобы она не распалась в пути от подноса к тарелке!) "котлету с хлебом". Толя скептически осмотрел содержимое: "Тё ты мне как коске тут полозила?" - недовольно проворчал он. Повариха плюхнула кашу ещё один половник. Толя подождал "хлебную котлету", но не получил - они поштучно отпускались, а кашу было не жалко - её всё равно мало кто ел!
Быстро "очистив" тарелку, Толя философски сказал: "Чьто кусал, чьто радио слюсал!"
Мой товарищ "лежал с апендицитом" (выражение сурчан) и перед операцией он получил для опорожнения кишечника пилюли - ПУРГЕН. Он проглотил одну и ему этого на неделю хватило! А таблетки ему приносили каждый день к вечеру. Забыли, наверное, отменить. Он эти таблетки не пил - и так с горшка не слезал, а клал в тумбочку. Вот он и решил над Толей подшутить - положил на его тумбочку всю пригоршню! Толя, вернувшись и увидев эту гору, удивился: "Это тё? Всё мне?"
"Да, тебе!" - заверил Николай и лежавшие в палате.
Не долго думая, Толя махнул все таблетки в рот и запил водой. Шло время. Все в палате с нетерпением ждали реакцию. НИЧЕГО! Настало время сна. Легли. НИЧЕГО! Все заснули. Вдруг , глубоко заполночь, страшный грохот разбудил палату - Толя стрелой понёсся к двери, сшибая и сметая всё на своём пути.  Поскольку туалет находился на другом конце коридора (надо было ещё выскочить на лестничную площадку - а это ещё двери!), то весь более чем "торопливый" толин путь можно было проследить не вставая с кровати. Все, посмеиваясь, ждали возвращения, но не дождались - заснули. Вернулся тот под утро и не так спешно и шумно, как покинул палату. Поэтому почти никто даже не простулся. Готовясь к завтраку, кто-то спросил: "Что это за грохот ночью был?"
Толя: "Да это я... Зивот тёта схватило..."
Николай: "А как сейчас? Не крутит?"
Толя: "Та нее.. Сичас всё нормально.."
К обеду Толя опоздал - сидел в туалете.

"Сопалатники" спросили его участливо: "Опять живот скрутило, понос?"
"Та нее... Всё нормально... Плосто как будто запор!"
Узнав, что он стал жертвой шутки, Толя не обиделся, а рассказал вот такую историю: как-то пришёл он домой очень голодным. Найдя на плите варёную картошку, он съел почти всю кастрюлю. Пришли родители и мать, заметив отсутствие картошки, спросила Толю о её "судьбе". Толя сказал. Мать была в ужасе - картошка была уже того, подпорченная. Толя признался, что вкус у неё был странноватый. Однако здоровый желудок перемолотил испорченный продукт без проблем. Этим и погордился Толя. На том всё и осталось!

Слашал, что Толя стал замечательным семьянином. Радуюсь за него!

Над Александром, отцом, тоже любили подшучивать. Например: дядя Саша говорил вместо ЧЕТВЕРГ - ЧЕТВЕЛЕК. Этим пользовался вовсю Володя Рубцов. Прийдёт, бывало, в кузницу и начинает: "Я вчера, в среду, ходил..." Его тут же обрывал Улыбышев: "Вчела был ЧЕТВЕЛЕК..." Рубцов деланно конфузился и поправлялся: "Ах, да... Верно дядя Саша! Сегодня же пятница, значит вчера был ЧЕТВЕЛЕК!" Все хохотали. Но на следующий день Володя снова ловил доверчивого Улыбышева на ЧЕТВЕЛЕКОВУЮ удочку.

Уже забыл как звали старшего сына. Когда он женился, то Саша Кидыров стал зло над ним шутить, утверждая, что легко может переспать с его женой. Никто и никогда не видел Улыбышевых в злобе, но тогда тот побледнел и отчётливо сказал: "Я тебе официально заявляю - если ты  хоть пальцем мою жену тронешь, то я тебя по стене размажу!" Саша, обладавший скандальной славой дебошира-драчуна, растерялся, но потом совершенно серьёзно сказал: "Слышали? Это он сделает! Это я вам говорю!" С тех пор шуточки прекратились.

Обладая недюжинной силой, Улыбышевы никогда не задирались.

Мать Улыбышевых, Мария Ивановна, была простой, статной женщиной. Громкоголосая, крупная, она умела заполнять собой пространство и в её присутствии всё казалось простым до простого. Это чувство я испытал когда по заланию газеты был у них дома.
В её жизни тоже не обошлось, скажем так - без казуса. Рассказала мне эту историю впервые Мария Ануфриевна Аринкина. Потом я слышал её от других (от Екатерины, фамилию которой никак не вспомню).

Сначала опишу ситуацию, которая тогда царила в стране и Сурске. Это было время "торжественного хода" развитого социализма. Рабочие фабрики и ИТР работали по субботам, в 4-ю и 5-ю смены, набивая сукном кладовки и обрекая продукцию на гниение и списание. Самое главное - перевыполнение плана! Это было время, когда в Сурске строились и сдавались ДОСРОЧНО дома! Без воды, без канализации - главное - СДАТЬ! Главное - фанфары и темп! Главное - видные, громкие успехи во всех сферах! Это было время, когда директор фабрики готовил пиджачок для звезды героя труда. А как стать героем, если в коллективе нет героев и орденоносцев?

Это было время постоянных заседаний всяких КОМОВ (райк-, обк- и прочее). Для заседаний партийные и профлидеры требовали от директора передовых рабочих. А как дать, если они на производстве нужны? Он давал разгон врачам за каждый больничный, выданный ткачихе или прядильщице! А тут: давай сюда передовика! Вот он и давал! Давал по принципу: "овцы-волки". Посылались не самые пресамые, а те, кто... Вот так и стала разъезжать по заседаниям Мария Ивановна. Ей писали речи, которые она, заполняя залы своим простым обаянием, исправно зачитывала. Постепенно "наверху" возник вопрос: а не дать ли ей звезду героя? Фабричное руководство встало в тупик: признаться в своём принципе нельзя, а отказать - поздно. Но тут узнала про сей манёвр Екатерина (фамилию не вспомню). Она устроила бунт и предложила устроить соревнование: кто победит - тот и герой. Катя была спорой на работу и острой на язык. Она бы и в работе любого за пояс заткнула. Поэтому и решили: дадим по ордену и хватит.
Вот так и не стало у нас героев ни среди рабочих, ни среди руководства..
Волна приписок и погони за орденами была по всей стране. Тоже самое творилось и с кузнецкой обувной фабрикой: сапоги мало кто покупал - гнилые, после первого дождя рассыпаись, а ордена и прочее валило валом.  Рабочие тут были ни при чём. Они просто становились игрушками, порою, как с Марией Ивановной - смешными, получая за свой адский труд грамотки и нищенскую, по сравнению со своим трудом,  зарплату...

Вспоминаю эту семью не для того, чтобы высмеять или сделать их предметом смеха. Просто приятно сказать, что живёт в Сурске семья, которая улыбается. Открыто и доверчиво! Оправдывая свою фамилию!

читайте дополнения в комментариях

Александр Петрович Вишникин работал в отделе снабжения. А встретил я его гораздо раньше, чем сам туда (в отдел) пришёл - будучи студентом, возвращался с Пензы поздней электричкой домой. Напротив меня сидел сухощавый мужчина и его сын. Сынишка, видимо, давно не был в Сурске и отец рассказывал ему новости: "Вчера вечером выключали свет, приходила тётя Валя, про тебя спрашивала. Потом дядя Коля заходил, он тебе велосипед починил. Тоже думал, что ты вчера приехать должен..."

Говорил он неторопливо. Сын внимал каждому слову отца, изредка задавая по теме вопросы. От их общения исходила такая атмосфера, что перед моими глазами ясно вставал их дом, погружённый в темень осеннего неуютного холодного вечера и освещаемый лишь неверным светом керосиновой лампы. Представилась дверь, в которую входили гости, которых гостеприимные хозяева сразу же приглашали  в светлый круг вокруг стола, где они выкладывали нехитрые гостинцы для мальца, так долго где-то отсутствовавшего. Эта неподдельная, простая любовь соседей, их забота и ожидание концентрировались тогда для меня в тихом вечере закопчённой лампы, которая горела светом человеческого тепла, доброты и заботы в доме, где потрескивающим уютом мира и ожидания согревала входящих с неуютной промозглости простая русская печь...
Видимо только лишь поэтому мне в таких мелких деталях запомнилась эта встреча в жёстком полумраке электрички, а не потерялась среди суеты и безразличного-безличия повседневного холода.

Заводчиков Борис Григорьевич. В "мою бытность" работал он главным механиком. Небольшого роста, крепкого телосложения, уверенный, громкий голос, людитель пошутить.Особенно в адрес своего красного носа. Он умело организовывал работу своего отдела и, тем самым, слаженную работу всего оборудования на заводе. О нём я слышал, что он не был мастером "закулисности" и своё мнение высказывал прямо, порою грубовато, но открыто.
Был он другом начальника горжилкомхоза Радостина П.В. и частенько навещал того в его "гостинном кабинете". Однажды, в поисках Радостина, я застал их там за распитием "северного сияния" - это когда спирт разводится шампанским. Завидев меня в дверях, Павел Васильевич замахал рукой, приглашая к столу. "Это сын Ивана Андреевича - пояснил он Заводчикову, пододвигая мне стул. "Кому ты объясняешь! - пророкотал тот в ответ. - А то я его не знаю!" Так мне пришлось впервые отведать сей напиток в кругу друзей моего отца. М-м-да... Крепкое сияние у севера!... Долго сияет в глазах!
Когда у Бориса Григорьевича случился удар - все переживали. Надеялись, что он поправится...
Проводить в последний путь собралась большая масса людей, что свидетельствовало о любви и признании к этому простому, хорошему человеку.

Александр Сергеевич Плаксин. Пожалуй, он был одним из самых грамотных (можно выделить ещё Аполона Андреевича Житкова) среди инженерно-технического состава завода. Я помню его, как парторга, а затем - замдиректора завода. Весёлый, любитель анекдотов, он постоянно собирал вокруг себя людей. Я не раз обращался к нему по техническим вопросам и получал дельную информацию Он обладал особым юмором -  серьёзные (скучные) вопросы он мог решать легко, с юмором. В бытность парторга - даже политзанятия были интересными. Они обязательно заканчивались весёлым анекдотом!

Николай Григорьевич Охотников
Работал он в литейке и я часто встречался с ним на планёрке. Когда до него доходила очередь, он говорил, что "сгрыз" почти весь чугун и не мешало бы подвезти. Говорил спокойно, неторопливо. Он вообще был человеком ровным, уважительным. Несмотря на то, что я в детстве возился вместе с его сыном Колей, он назавал меня на "вы", по имени и отчеству.

Говорили, что был он в Сурске на излечении в госпитале после ранения и остался, переманив и своего брата. Охотниковы славились своей порядочностью, человечностью. Их уважали!

Продолжение следует

otez

Хорошо помню Маму-катеньку,так её звал внук Синицин Костя-мой детский друг,а она звала его ласково-стервец!Да могла и прибить,но была отходчива и зла не держала.Как сейчас слышу её громкий,грубый голос,срывающийся на визг,при всей её грубости,вспоминаю её с теплом.Кстати ничего не знаю о Косте,какова его судьба?Может кто черканёт?

sergej

Давно подмывало напомнить Вам об этом веселом семействе Улыбышевых, где как в сказке: "...Старший умный был детина, средний вроде так и сяк, ну а младший.." Вот про младшего мне вспоминается забавная история. Звали его Коля (старший - Боря, средний - Толя) и однажды его сподобило жениться. Ну, а потом как это нередко бывает, разойтись. И вот Коля со своим отцом приезжают забирать вещи. И для скорости эти вещи начинают передавать через окно. Но справедливости ради надо отметить, что действия происходят в ПМКовском общежитии и этаж надо сказать 4-й. И вот с криком: "Сынок держи..." - дядя Саша выбрасывает в окно двухпудовую гирю. На счастье Коля был немного тугодумом и толи не расслышал, толи опоздал, но поймать не успел... Мимо. Заметьте - эта история произошла намного раньше, чем ее рассказал Задорнов.

sergej

А вообще Улыбышевы действительно были очень положительным семейством, идеально подходившие под рамки того строя в котором мы все существовали - много работали и обходились тем минимальным, что предоставляло государство. Если бы не многочисленные чудачества - то эта трудолюбивая семья внушала бы безграничное уважение.

Я  вспоминаю старших братьев, по моему иногда вместе с отцом, в выходные дни степенно вышагивающих по улице и направляющихся в парк дома культуры на городошную площадку. Мне до сих пор удивительно, что этот вид спорта был так развит в Сурске и в парке была выстроена целая площадка для игры в городки. Я много ездил по стране, но почему-то нигде больше они мне не встречались. И тем ни менее на этой площадке всегда кипела жизнь и 2-3 человека постоянно совершенствовали свое мастерство. И вот, наверное ассоциируясь с братьями, которые часами проводили время в игре в городки, я так и не понял этого искуства метко метать палки.

sergej

 Олег Ургин - вот о ком мне хочется рассказать особо. Я встретился с ним когда работая на заводе перевелся слесарем - ремонтником в группу ЧПУ. Была когда-то такая на литейно-механическом. Это была группа работавшая и обслуживающая сложнейшие и современнейшие станки того времени, а по сути автоматы и полуавтоматы для изготовления ширпотреба (гвозди, втулки и т.д.) И вот как-то сразу мы сдружились с этим веселым и светлым (в смысле души) и открытым парнем. Позже мы вместе поступили в Пензенский политех и во многом, благодаря целенаправленности Олега, как- то сразу влились с ним в общественную жизнь, где сначала я стал командиром строительного отряда, а Олег - комиссаром и я думаю, что именно во многом благодаря его общительности и открытости как то само собой сложилась карьера и популярность нашей небольшой сурской диаспоры, где нас любили и уважали.

К сожалению Олег, женившись, бросил институт, а я как-то само-собой разумеющееся - по накатаной, закончил его с отличием, став старостой лучшей группы на факультете и еще двыжды собирал стройотряд. Но всегда мне не хватало Олега и, наверное, заразившись его жизнелюбием, продолжал то на что он меня сподвигнул.

Но сейчас больше вспомиается его образ высокого нескладного парня с большой веселой душой. Он очень любил пересказывать истории с участием своей бабушки -он был поздним ребенком и его родители скорее подходили по возрасту на роль бабушки и дедушки. Мама одного из его родителей жила с ними. Когда приходили друзья к Олегу она тщательно выспрашивала кто, зачем, к кому и т.д., после длительной процедуры громко выкрикивала: "Олег, иди сюда,к тебе ЧЕЛОВЕК пришел!" или как вариант, звучал ответ: "А Олега нет - он СПИТ..".

Еще один типичный случай - Олег рассказал на дискотеке, что у него упал балкон - страшный и трагический случай, каких не бывало в Сурске, вы представляете, что почти все посетители дискотеки сорвались из Двоца Культуры смотреть на ЧП, благо что он жил недалеко и, наверное, никто не обиделся на его шутку и за потеряное время  : балкон находился на своем месте и ничто не предвещало его падения.

В студенчиских кругах он прославился как чудесный рассказщик, но пик его красивых историй приходился на то время, когда был приготовлен ужин и все рассаживались за столом. И начинался рассказ, но Ургин обладал способностью говорить и кушать одновременно. Я знал о его особенности и поэтому слушал и кушал не вступая в полемику, но горе было тем ротозеям внимательно слушавшим, да еще пытавшимся обсудить услышаное - такие жестоко наказывались оставшись, незаметно для себя, без ужина! Я даже помню такие случаи, что приходилось повторно готовить, чтобы скрасить существование обиженных и обделенных. Но все это было весело и беззлобно, а "обижнные" были бывало больше веселы, чем сердиты...

sergej

Кидыров Саша - не знаю почему, но насколько помню, он всегда очень хорошо ко мне относился, и при всех слухах и рассказов о нем вспоминаю его достаточно тепло. Однажды, катаясь на мотоцикле с девчонками, я попал под облаву милиции и у меня забрали мотоцикл. Утром еще не зная как мне поступить я встретил на улице или на работе Сашу, и он был уже в курсе, сам подошел ко мне и дал ценный совет: " Иди к Янгуразову (он был начальником сурской милиции) и скажи ему: "Дядя Саня - больше не повториться..." Возможно Янгуразова подкупило это обращение, звучавшее как пароль, но проблем у меня не было, он только спросил есть ли у меня рубль, удостоверившись что есть, направил на почту оплатить штраф и через 10 минут я уже выкатывал своего коня из двора здания милиции.

Второй случай, запомнившийся в связи с ним, произошел на Новый год. Я приехал в отпуск из мореходки в канун наступающего 1983 года и мы с моим хорошим друом Гизатулиным Славкой шли по Театральной, направляясь от нашего дома №17 в сторону клуба. И вот проходя мимо Кидырова дома нас окликнули и пригласили в гости. Мы зашли и вот здесь я поразился той атмосфере, которая царила в этом доме- честно говоря я ожидал увидеть нечто другое, что-то похожее на малину, как ее показывают в кино, где распутные женщины и водка льется рекой. Но увидел совсем другое. Несмотря на тот котингент, от которого в Сурске не ожидалось ничего хорошего все были прилично, я бы сказал очень празднично одеты, спол был так-же празднично накрыт и что самое удивительное для меня еще тогда совсем молодого - это абсолютно не было пьяных. Хотя спиртное не разливалось как везде, никто не напрягал по поводу тостов и обязательств выпить за него - каждый наливал себе сколько хотел и выпивал сколько мог. Не скажу что все были абсолютно трезвы, но эти люди веселились пели песни как все жители нашего небольшого городка. Вот такое знакомство с людьми, живущим по понятиям, у меня впервые произошло и внесло определенный вклад в жизненный опыт.

otez

Спасибо за воспоминание Олега Ургина(Урги),Мы с ним ходили в духовой оркестр и были очень хорошими приятелями,всегда вспоминаю его с теплом и понять немогу почему его уже нет с нами,как это именно с ним могло случиться такое.Замечательный был парень,на яве за мной заезжал,ехали на репетиции,шлемафон у него жёлтый был,ни с кем не спутать было.С ним не соскучиться,жизнерадостность от него исходила такая,что всем было с ним хорошо,деликатность и порядочность была у него такая,что хотелось с ним постоянно общаться.Мои старшие друзья Климач(Климачёв Костя)и Урга(Олег Ургин)всегда останутся в доброй памяти,тянулся я к ним пацаном,примеров то особо не с кого было брать,а эти ребята были настоящие.

otez

Кстати Саша Кидыров ко мне относился тоже очень хорошо,как то по доброму всегда,помогал всегда когда это было необходимо,его слово было решающим.Упокой его Господь.

sergej

Да я тоже не понимаю как все это прроизошло, с Костей понятно- он человек со своими тараканами в голове, а вот Олег ....

Сердобские, с которыми мы в общаге жили по соседству почему-то прозвали Олега "длинный", но и здесь он расскрасил ситуацию так - я длиный  когда на диване лежу, а когда стою - я высокий.. И таких случаев милион. Как хотелось бы все вспомнить и рассказать, а еще лучше пережить.

otez

Действительно так.Мы ездили с оркестром по районам частенько,в автобусе хохот стоял жуткий.Народу было-Климач,Урга,Малыш(Сергей Малышев)Витёк Карташов,Бутузов Саша,Петрович Жоржиков,Владик Черенков,и мы помельче,такие хохмы вытворяли-есть что вспомнить.