| Дон Кихот | Гюго | Жуков | Гамлет | Наполеон | Джек Лондон | Штирлиц | Гексли |
| Дюма | Робеспьер | Есенин | Максим Горький | Бальзак | Драйзер | Достоевский | Габен |
"Гексли" - Интуитивно-этический экстраверт
1. Программная функция (сильная) - "Интуиция возможностей"2. Творческая функция (сильная) - "Этика отношений"
3. Ролевая функция (слабая) - "Волевая сенсорика"
4. Болевая функция (слабая) - "Структурная логика"
5. Внушаемая функция (слабая) - "Сенсорика ощущений"
6. Активационная функция (слабая) - "Деловая логика"
7. Наблюдательная функция (сильная) - "Интуиция времени"
8. Демонстративная функция (сильная) - "Этика эмоций"
Болевая функция (4-я, слабая) - "Структурная логика"
4-я функция, слабая — «болевая», место наименьшего
сопротивления, по болевой функции человек
болезненно воспринимает информацию
и нуждается в тактичной помощи.
Гексли теряет интерес к любому предмету, лишь только его любопытство хотя бы поверхностно удовлетворено. Причем возбудить этот интерес или как-то углубить его уже невозможно: эта тема, по мнению Гексли, уже достаточно им изучена и он не собирается к ней возвращаться, тем более, что на свете есть так много нового и неизученного. (Гексли очень боятся упустить какие-то новые возможности. Поэтому не позволяют себе "застревать" на том, что для них уже "пройденный этап".)
Единственный способ удержать интерес Гексли это все время "подогревать" его любопытство: распалять воображение, интриговать, обнадеживать, постоянно что-то недосказывать. Словом, "держать на крючке" (что, собственно, и делает его дуал Габен).
Гексли очень непоследователен в своих поступках и рассуждениях. Причем лично у себя не считает это недостатком — ему так удобно, поэтому он так и поступает, но ему неудобно, когда так поступают другие, Гексли трудно, иногда невозможно собраться с мыслями. Его внимание постоянно рассредотачивается. Слушая объяснения, легко схватывает общий, зачастую только поверхностный смысл. Иногда у Гексли возникает непреодолимый интерес к анализу несущественных частностей (причем ему эти частности кажутся сверхзначимыми и необходимыми для глубокого и сиюминутного понимания сути). Вследствие чего он уводит объяснение в сторону, а иногда вообще разбивает его, задавая несвоевременные или неуместные вопросы и при этом настойчиво требуя ответа на них. Причем сама постановка вопроса иногда бывает настолько абсурдной и нелепой, что объясняющий даже не всегда знает, как на нее прореагировать.
Интуитивно постигая смысл многих логических понятий и категорий, Гексли часто имеет о них довольно поверхностное представление. Поэтому иногда ставит себя в неловкое положение, высказывая явно абсурдные вещи самым безаппеляционным тоном. Причем "нетривиальная" точка зрения Гексли способна поставить в тупик даже самого опытного и квалифицированного преподавателя, тем более, что для представителей этого типа очень характерна способность затевать диспут в самое неподходящее время.
Часто испытывает трудность в объяснении каких-либо элементарных понятий. Но еще более затрудняется объяснить сложное явление простыми средствами. (Вот пример того, как представитель этого типа объяснял четырехлетнему ребенку природу грома и молнии:
"Плывет облако, допустим, со знаком "плюс", а навстречу ему другое — со знаком "минус", а потом они сталкиваются, и получаются гром и молния.") Иногда Гексли начинает свое объяснение слишком подробно и обстоятельно, но впоследствии сам теряет к нему интерес и продолжает объяснять уже более обобщенно. Часто он запутывается в собственных объяснениях, нервничает и обижается на свою туго думную аудиторию.
И тем не менее представители этого типа очень любят "все объяснять". Например, попав в затруднительное положение, часто говорят: "Я вам сейчас все объясню!" И начинают объяснять по порядку. "По порядку" — это значит издалека. То есть: сначала подробно описываются какие-то побочные и малозначащие обстоятельства ("моей племянницы мужа троюродного брата сослуживец"), далее этим побочным "обстоятельствам" дается "интуитивная" характеристика ("во всех отношениях неудачник"). Попытка подвести Гексли к самой сути изложения обычно ни к чему не приводит — он только раздражается, нервничает, просит дать ему высказаться "по порядку", а там начинается все сначала.
Всегда интересно послушать Гексли, объясняющего месторасположение какого-нибудь объекта. Гексли обычно описывает расположение всех ближайших объектов и относительно их ориентирует: "Справа, в ста метрах увидишь обувной магазин, но туда не сворачивай поворачивай налево..." Гексли может и карту нарисовать, но она будет слишком подробной и слишком запутанной.
Очень боятся что-нибудь перепутать, но именно это чаще всего и происходит. Причем путаются они именно в тех вещах, которые им кажутся достаточно легкими для понимания и запоминания.
Гексли болезненно воспринимают любое обвинение в нелогичности и непоследовательности. Обижаются, когда критикуют их умственные способности. Многие из них с удовольствием работают на интеллектуальном поприще. Увлекаются философией и сами не прочь порассуждать на отвлеченные темы. Часто высказываются в форме изречений. Некоторые из представителей этого типа любят записывать свои изречения в тетрадь, цитировать их окружающим и опубликовывать в газете.
Любят высказывать свои рассуждения с самым многозначительным видом: "Если женщина хочет показаться интересной, она должна быть непредсказуемой и непонятной." Гексли любят производить впечатление своими высказываниями, причем им в этом очень помогает их обычный самоуверенный тон. Часто в их рассуждениях присутствует преувеличенная (ложная) многозначительность, способная придать "значимость" самым тривиальным и примитивным по смыслу высказываниям: "В жизни каждой женщины бывает нечто такое, о чем она не может рассказать ни одному мужчине".
Ложная многозначительность у представителей этого типа присутствует не только в интонациях, но и в выражении лица — в "многообещающем" взгляде и в "загадочной" улыбке. Но в том-то и проявляется "нелогичность" выражаемых ими эмоций, что ни взгляд, ни улыбка не отражают их истинных намерений, и вообще никоим образом с ними не связаны. Гексли великолепно наблюдает и анализирует чужие эмоции, но только не свои собственные. Он может сколько угодно откровенно и призывно смотреть на представителей противоположного пола, но при этом абсолютно не давать себе отчета в своем поведении (этика эмоций реализуется у него подсознательно). Поэтому для него будет искренней и полной неожиданностью обвинение в том, что своим поведением он дает повод для ревности.
Один только Габен — его дуал, воспринимает поведение Гексли адекватно. Любой намеренный или "нечаянный" намек он видит и воспринимает именно в том значении, в каком он подается. Никакой нелогичности в поведении Гексли Габен не наблюдает — видит только тонкую и красивую этическую игру. Даже тогда, когда Гексли с очаровательной непосредственностью пытается объяснить всякие премудрости, Габена это только умиляет. Свойственная Гексли путаная манера изложения его приятно расслабляет и успокаивает: он прекрасно понимает, что логический аспект информации Гексли — это всего лишь второстепенный план отношений, главное этический аспект, который за всем этим стоит. Поэтому логическую путаницу Гексли Габен воспринимает как своего рода оформление его этической игры.
*Стратиевская "Как сделать чтобы мы не расставались", МСП, 1997 г.